— У старого Брунна здесь неподалеку стоит лодка, — сказал Вали. — К началу дня доберемся, может, позже, потому что придется соблюдать осторожность.

— Самый верный способ оказаться дома, — согласился Браги. — Через неделю будем уже в Хордахейме.

Вали помотал головой.

— Корабли Двоеборода нагонят нас гораздо раньше, — возразил он. — Мы двинемся в противоположном направлении. — Он обернулся к человеку-волку. — Спасибо. Честно говоря, я не знаю, как смогу тебя отблагодарить. Но если вдруг окажешься во владениях моего отца, расскажи ему эту историю, скажи, что Вали Безоружный просит принять тебя как его самого.

Волкодлак стоял, молча глядя на Вали.

— Что еще? — спросил Вали.

— А девушка там?

— Нет, там ее нет. Мы не знаем, где она, но именно это я и собираюсь выяснить.

— Тогда я пойду с вами, — заявил волкодлак.

— Нет, — возразил Вали. — Я тебя не знаю.

— Я поклялся ее защищать. Ты идешь за ней. Я пойду с тобой. — Он проговорил все это так, словно в его рассуждениях была железная логика.

— Она не нуждается в твоей защите, — сказал Вали.

— Князь, мне кажется, нам пора двигаться. Вдруг кто-нибудь придет сменить часовых, — сказал Браги.

— Да.

Больше Вали ничего не сказал. Он лишь натянул плащ Сигнути — наполовину мокрый после ямы — и двинулся по тропинке в сторону дома Брунна. Волкодлак пошел за ними, но Вали развернулся и выхватил меч; он поддался приступу злости, не успев подумать. И тут же вспомнил двоих мертвецов в яме.

— Я же сказал: нет, — повторил Вали.

Молодой князь и сам не смог бы объяснить, почему не хочет брать с собой волкодлака. У него не было причин не доверять ему, ведь после всего, что с ним сделали, он спас их. Но Вали все равно не хотел идти с ним. Его встревожили слова о клятве верности Адисле. Кто прикрыл волкодлака от солнца, когда он сидел, привязанный к дереву? Кто его освободил? Вали не понимал, что за чувство зарождается внутри него, потому что никогда не испытывал ничего похожего раньше. Он никогда не ставил под сомнение любовь Адислы к нему, не сомневался и сейчас. Но внутри него вспыхнуло что-то — еще не совсем ревность, но что-то очень на нее похожее. Он понимал, что Адисла не может привязаться к этому волку, но в глубинах его существа все равно сдвинулось нечто, не поддающееся рациональному осмыслению. В данный момент он вообще ни в чем не уверен. А присутствие волкодлака не только не укрепит его уверенность, но ослабит еще больше. Да, вот в чем дело.

Лицо Фейлега исказилось от слепой ярости. Но в следующий миг он взял себя в руки. Волкодлак перевел взгляд с Браги на Вали и произнес:

— Я все равно пойду.

И затем он исчез, затерялся в холмах, спускающихся к берегу.

Браги с Вали глядели ему вслед.

— Он бы стал нам неплохим помощником, князь, — сказал Браги.

— Или прекрасной помехой, — заметил Вали. — Он не такой, как все, он бросается в глаза. Там, куда мы направляемся, мы и без того будем чужаками. А вместе с ним нас могут встретить и вовсе негостеприимно.

Браги кивнул.

— Но было бы здорово, если бы он прикрывал нам спину. Эгирр с Сигнути хотя и болваны, но других таких бойцов еще поискать. А он справился с обоими голыми руками. Его животная ярость вселяет уважение.

— Если мы уцелеем, то только благодаря сообразительности, а не силе, — возразил Вали. — Ладно, пошли за лодкой.

Вали прекрасно понимал, что идти по тропе между домами опасно, ведь здесь их запросто могут заметить. Однако он рассудил, что теперь почти все воины дружины собрались внизу, в селении, кроме того, если они и наткнутся на кого-нибудь на тропе, этот человек может оказаться из тех, кто до сих пор на их стороне. Правда, он все равно обязан отправиться к Двоебороду и рассказать конунгу, что видел преступников. Единственная разница между другом и недоброжелателем будет состоять в том, как скоро они сообщат конунгу о побеге. Однако идти по торной тропе быстрее.

И они шли. Сначала поднялись по холму, удаляясь от моря, затем спустились по склону, где бились с данами. На этом месте почти не сохранилось следов побоища. Все ценное — начиная со сломанных топоров и наконечников копий и заканчивая одеждой покойников — было растащено. Возвышался лишь курган из обнаженных тел врагов, оставленных воронью.

Они спустились по холму с другой стороны и вышли в долину за бухтой. Над домами поднимался дым от костров и навозных куч. Солнце начинало всходить, хотя в долине еще лежала густая тень. Рядом с домами бродила одинокая фигура — чья-то жена вышла покормить скотину. Почти все мужчины остались в большом зале. Овцы и коровы уже потихоньку просыпались, но собаки все еще дремали, лежа у дверей.

Вали оглянулся назад и понял, что с самого начала полюбил это место и вот сейчас видит его в последний раз. Они снова двинулись вверх по холму. Тропа, как он прекрасно знал, проведет их мимо дома Адислы. Он помнил, какой судьбы себе желал: жить здесь вместе с ней. Он пас бы скот, а она вела бы хозяйство. И чтобы не было никаких сражений, никаких хлопот, связанных с государственными делами и наследством. Если ему удастся вернуть Адислу, он откажется от княжеского престола и построит дом. Может быть, тогда ему позволят жениться на Адисле.

Когда они поднимались из долины по противоположному склону, их заметили. Это была девочка лет девяти, она бежала по тропинке со своей собакой. Вали узнал ее, он видел ее на общем собрании, когда его признали виновным. Ее звали Сольвейг, и она была сущим наказанием для семьи. Наверняка мать отослала ее из дома с каким-нибудь поручением, чтобы она не перебудила остальных.

По лицу девочки было ясно, что она прекрасно поняла, что происходит, и, недолго думая, она закричала:

— Преступники!

Вали с Браги переглянулись, но ни один из них не тронулся с места, и девчонка убежала. Они оба понимали, что этим летом в Рогаланде и без того довольно смертей.

— Ты можешь идти быстрее? — спросил Вали.

— Ты беги, а я постараюсь не отставать.

Вали улыбнулся.

— Я никогда не правил большой лодкой без твоей помощи, — сказал он. — Как ни крути, а это работа как минимум для двоих, иначе я позволил бы тебе остаться и порубить Двоеборода на куски. Кстати, тебе нужна сейчас кольчуга?

Браги хлопнул Вали по плечу. Вали понял, что старый воин говорил вполне искренне, но еще он понял, что Браги обрадовался, когда Вали его не отпустил.

— Мне она нисколько не мешает, — заявил Браги.

Вали едва не рассмеялся. Он неоднократно слышал, как Браги божится, что в доспехах он даже пьяный ходит быстрее, чем трезвый в одних штанах и тунике.

— В таком случае, тебе мешает что-то другое, — заметил Вали.

Они слышали, как в домах у них за спиной поднимается тревога: крики, лай собак, испуганные голоса детей.

— Когда окажемся на месте, у нас будет лишь одна возможность, — сказал Вали. — Как только они поймут, что мы забрали лодку, то побегут к пристани за драккаром. Ветер попутный, поэтому мы отойдем от берега, чтобы нас не было видно, спустим парус и будем надеяться, что нас не заметят. Как думаешь, получится?

Браги фыркнул и присвистнул.

— Ничего лучше я придумать не могу.

Небо быстро затягивало тучами, идущими со стороны гор. Начался дождь, и Вали обрадовался. Чем хуже видимость, тем лучше для них. Он собирался двинуться на Хайтабу, чего Двоебород никак не сможет предположить, — конунг решит, что он отправился в Хордаланд. В Хайтабу Вали попробует разузнать что-нибудь о том корабле, на котором увезли Адислу, выкупить ее или же украсть, если не будет иного выхода. Если же там ее не окажется… Но эта мысль была невыносима. Хайтабу — его единственная надежда, и Вали цеплялся за нее, пусть и совсем слабую.

Хозяйство Брунна представляло собой всего две лачуги на берегу укромного заливчика. На жизнь он зарабатывал, рыбача с небольшой лодки. Но у Вали не было выбора — ему придется забрать судно.

Когда они добрались до жилища Брунна, дождь уже поливал как из ведра. Заметив дым, поднимающийся из трубы низкой хижины, Вали пожалел, что не может остановиться и перекусить. Когда они подошли, жена Брунна стояла в дверях, вытряхивая скатерть. Увидев их, она побелела.