Ведьма чувствовала, как ее разум содрогается в конвульсиях. Бог наступает на нее, заполняет собой все вокруг нее, просачивается в коридоры и пещеры, чтобы окружить, задушить ее. Один явился за ней, Один, повелитель повешенных, Один-берсеркер, Один безумный, волокита, горлопан, вояка, одноглазый старик, Один-безумец, Один-поэт, Один-дождь, Один-скала, Один-тьма и Один-свет. Он поджидал за каждым поворотом тоннеля, скрывался в каждой луже, но ускользал, стоило ей сунуть руку в темноту, чтобы схватить его, удирал, шлепая ногами по воде, каждый раз, когда она пыталась вызвать его на бой.

Но если Один здесь, то где же тогда волк? Ведьма ожидала, что северный шаман приведет Фенрисульфра на землю во плоти и таким образом погубит себя. Однако, если колдун с бубном был не Один, тогда волк не смог появиться. Ведьма не сомневалась, что волк сможет полностью воплотиться только тогда, когда бог осознает свою сущность. Теперь безумие оставляло королеву ведьм лишь на короткие мгновения. Она убивала, она страдала, она старалась обрести магическое зрение. А теперь по лабиринтам ее мыслей как будто черви ползали. Все связи и структуры у нее в мозгу распались, все пути были завалены, сожжены и разрушены. Значит, придется искать другие пути, протискиваться через решетки обыденных обязанностей, строить опасные мосты между частями ее разума, которые никогда не сообщались напрямую. Другие называли это сумасшествием, однако для королевы ведьм это было благословение, которое она получила в награду за годы убийств и боли.

Ее внезапно осенило. Она первая среди чародеев, маг, не знающий себе равных. Она скрывала свои намерения даже от себя самой, опасаясь, что если узнает о собственных планах, то сумеет как-то примириться с богом. Если бы Один узнал, что она замышляет что-то против него, он первым нанес бы удар. Обманывая себя, ведьма оставалась в безопасности. Пока все ее силы были направлены на ложную цель, бог думал, что у него есть время, он мог размышлять, сомневаться. И пока он размышлял и сомневался, у нее появился шанс привести волка в этот мир самым лучшим способом — найти кого-то другого, кто сделает это вместо нее. Видения открыли ей, что она скрывала даже от себя самой истинную природу заклинания, скрывала, который из мальчиков станет вместилищем духа божества, спускающегося на землю. Один не смог узнать эту тайну, потому что она сама не знала ее. Поэтому бог не понимал, в какой опасности находится, пока ее защитник не воплотился.

Она вспомнила узел на шее первой из погибших девочек — ожерелье повешенного бога с тройным узлом, и поняла, что это был знак для нее: одна тайна скрыта в другой, другая — в третьей. То была магия неизведанных глубин, магия, которая вершится независимо от мага, — от нее и через нее, да, но нельзя сказать, что творит ее она сама. Это не просто наложенное заклятие, это та сила, какую она впустила в себя еще ребенком и которая теперь рвалась из нее.

Мысли ведьмы витали, свободные от здравого смысла, уносясь в царство магического мышления, где нет логики и разума, однако не теряя крепкой связи с реальностью — связи со смертью.

Ведьма прижала к себе руну, ту, что сама нацарапала на клочке кожи. Она поднесла ее к губам, лизнула и вдохнула ее аромат. Запах был гораздо богаче запаха обычной кожи. Он отдавал слезами, погребальным костром и неподвижностью ожидания. Потерей.

Волк приближается, но ему необходимо что-то, что заставит его сделать последний шаг, страдание, способное войти в его плоть и изгнать оттуда человеческую сущность. В верхних пещерах появилось нечто живое — об этом ведьме сообщило тепло, возникшее в воздухе. Это не крыса и не птица. Ведьма посмотрела на руну на коже, и ее значения замелькали перед внутренним взором: буря, оборотень, волчья яма. Она знала, что пришла девушка, и вот теперь королева ведьм поняла всю ее значимость. Она и есть та приманка, на которую явятся братья. Части магической головоломки встали на свои места. Девушка уже здесь, один брат идет за ней, не хватает только волка. Руна как будто пульсировала в руке. Три в одном, узел страдания, отречения и истребления. Один уже рядом. Настало время позвать защитника, врага мертвого бога. Это будет непросто. Волк вырос, она явственно ощущала это, он вот-вот обретет свою истинную силу. Существо, способное устоять перед прародителем магии и откусить ему голову, не станет отвечать на призыв ведьмы. Требуется что-то иное, чтобы привлечь его внимание. Ведьма, чье сознание было настолько связано с пещерами, что чувствовало в них даже малейшее движение, знала: девушка вошла в пещеру с сокровищами. Она пойдет ей навстречу. Ведьма снова лизнула руну. На этот раз она ощутила вкус крови.

Глава 50

ОДНА

А вдруг там нет воздуха? А вдруг этот путь никуда не ведет?

Адисла со все нарастающим отчаянием дергала за веревку, ничего не видя перед собой. Тоннель, начинавшийся на дне озера, был длинный, темный и заполненный водой, а Адисла зашла уже слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Она продвигалась шаг за шагом, перебирая руками веревку и не поддаваясь подступающей панике. Потолок каменного тоннеля был гладкий, но она то и дело стукалась о него головой, поэтому ей пришлось опустить голову, принимая очередной удар на плечи.

Адисла боролась с сильным желанием вдохнуть или же поддаться панике, заколотить по каменному потолку кулаками, растрачивая впустую силы. Затем совершенно неожиданно проход расширился. Воздух ударил в лицо, и Адисла жадно глотнула. Она открыла глаза, но вокруг была кромешная тьма. Она не видела ничего, выползая на неровные пористые камни пещеры. Адисла рывком села, почувствовав под пальцами что-то холодное, похожее на осеннюю траву.

— Эй!

Затхлый воздух пещеры как будто лип к коже. Мертвый воздух. Именно так здесь и пахло, чем-то разлагающимся. Адисла собралась с духом и протянула руку к мешочку на поясе, где лежали трут, кремень и кресало, которые Фейлег захватил у шаманов. От трута уже не будет никакой пользы — Адисла чувствовала, что он промок, — зато кремень с кресалом пригодятся. Она вынула оба предмета, высекла искру, и на нее из темноты взглянули гниющие лица. На один жуткий миг в свете вспышки Адисла увидела трех мертвых мальчиков. У нее под рукой была вовсе не трава, а волосы. Адисла начала молиться Фрейе. Теперь она была даже рада темноте и сидела, вжимаясь спиной в стену.

Дожидаясь появления Фейлега, Адисла обхватила руками колени, находя небольшое утешение в этом объятии. А Фейлег все не появлялся. Она-то думала, ее пример его подбодрит. Неужели она ошиблась? Адисла заставила себя прислушаться к собственному дыханию, желая убедиться, что время действительно идет, и та вечность, которая ей мерещится, на самом деле длится всего лишь несколько вдохов и выдохов. Фейлег по-прежнему не появлялся.

Адисла пыталась сообразить, как быть дальше. Лучше вернуться на берег, решила она. Адисла нащупала веревку, готовясь к обратному пути. Возвращаться будет легче, говорила она себе, ведь теперь она знает, какой длины этот тоннель. Она подергала за веревку. Да, веревка надежно привязана. Она сумеет выбраться. Но в следующий миг Адисла подумала о Вали, зачарованном и обреченном на смерть в той яме. Если Фейлег не сможет пройти через тоннель, где гарантия, что они сумеют найти другой вход в пещеры ведьм?

Ее вдруг пронзила ужасная мысль. А вдруг Фейлег утонул в тоннеле? Вдруг его тело заткнуло выход? Дрожа от ужаса, Адисла заставила себя рассуждать логически. Это же Стена Троллей, и здешние ведьмы убили несметное число героев. Почему бы им не убить и Фейлега? Она должна, ради Вали, идти дальше.

Адисла собралась с силами и обыскала тела мальчиков, надеясь найти лампу. Но нашла только обереги у них на шеях. Один она взяла себе. Ребенка он не спас, но кто знает, вдруг ей поможет? Протискиваясь рядом с телами, она порезала коленку о камень. Ничего страшного, надо уже привыкать. Решив, что мертвые тела остались за спиной, Адисла снова высекла искру. На короткий миг перед ней предстал уходящий вдаль и вниз коридор, по которому она и пошла, время от времени чиркая по кремню, чтобы понимать, куда идет. Она не ожидала увидеть здесь что-нибудь особенное, а лишь надеялась избежать неожиданного падения, удара о потолок или оползня. Она пробиралась вперед крайне осторожно, нащупывая дорогу. Идти так было нелегко, на это требовалось много времени.